Живём мы в очень неспокойное, тревожное время, и иногда посещает мысль, что эти времена — исторические, судьбоносные. На наших глазах происходит самый настоящий слом некоторых фундаментальных принципов, на которых веками строилось мировое Православие.
Во времена проповеди апостолов очень быстро распространялась новая вера, находила своих последователей, в результате чего повсюду формировались православные общины. И со временем возник вопрос – как же устраивать церковную жизнь? В масштабе небольшой территории было ясно: за жизнедеятельность одной общины несёт ответственность епископ, имеющий апостольское рукоположение. А если таких общин десять, двадцать, сотни или тысячи, если епископов появляется всё больше и больше? Как устраивать в таком случае общецерковную жизнь? Это был большой и важный вопрос, с которым Церковь столкнулась уже через несколько десятилетий после своего основания.
Основополагающим правилом устроения церковной жизни стало знаменитое 34-е апостольское правило. Каждый православный человек должен знать его: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавати его яко главу, и ничего превышающего их власть не творити без его рассуждения: творити же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух. (I Всел. 4, 6, 7; II Всел. 2, 3; III Всел. 8; IV Всел. 28; Трул. 36, 39; Антиох. 9).
Это важнейшее правило, которое задаёт вектор развития Церкви на все времена до скончания века. Согласно этому правилу, каждый народ имеет право на определённую церковную самостоятельность, имеет право избрать лидера среди своих архиереев. Но этот лидер, этот предстоятель Церкви, ничего не творит без рассуждения и совета. Так появились митрополии, в которые входило несколько епископий — епархий. Митрополит — лидер, предстоятель среди всех епископов своей митрополии.
Спустя несколько веков после возникновения первых христианских общин значительную роль в церковной жизни стал играть город Константинополь. Первоначально Константинополь был небольшим городком Византий и входил в состав митрополии с центром в городе Ираклия Фракийская, расположенном на территории нынешней Болгарии. И в то время среди всех митрополий в Церкви выделились четыре главные: Римская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская. Эти митрополии стали поместными Церквами.
В 6-м правиле Первого Вселенского собора указано, что власть Александрийского епископа простирается на такие области как Египет, Ливия и Пентаполь: «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы Александрийский епископ имел власть над всеми сими». А 7-е правило Первого Вселенского собора утверждает власть Иерусалимского епископа: «Понеже утвердися обыкновение, и древнее предание, чтобы чтити Епископа, пребывающего в Елии (в Иерусалиме): то да имеет он последование чести, с сохранением достоинства, присвоенного Митрополии».
Каковы были взаимоотношения между этими главными митрополиями, между четырьмя Поместными Церквами? 2-е правило Второго Вселенского собора гласит: «Областные Епископы да не простирают своей власти на Церкви, за пределами своей области, и да не смешивают Церквей: но, по правилам, Александрийский Епископ да управляет Церквами токмо Египетскими: Епископы восточные да начальствуют токмо на востоке, с сохранением преимуществ Антиохийской Церкви, правилами Никейскими признанных: также Епископы области Асийские да начальствуют токмо в Асии: Епископы Понтийские да имеют в своем ведении дела токмо Понтийские области, Фракийские токмо Фракии. Не быв приглашены, Епископы да не преходят за пределы своей области для рукоположения, или какого-либо другого Церковного распоряжения. При сохранении же вышеписанного правила о Церковных областях, явно есть, яко дела каждой области благоучреждати будет Собор той же области, как определено в Никеи. Церкви же Божии, у иноплеменных народов, долженствуют быти правимы, по соблюдавшемуся доныне обыкновению Отцов». Уже в то время был установлен важнейший принцип, на котором должна на веки вечные функционировать и развиваться Православная Церковь: «Епископы да не простирают своей власти на Церкви за пределами своей области».
Второй Вселенский собор своим 3-м правилом вводит в эту семью четырёх главных митрополий — новую, возглавляемую епископом Константинополя. «Константинопольский Епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть новый Рим». Константинополь ко времени Второго Вселенского Собора — уже мощная столица империи. Благодаря мудрой политике императора Константина Великого он становится мощнейшим городом, которому нет равных — да наверное и не будет во всей мировой истории. Это город великих храмов, великих святынь. Это хорошо укрепленный, неприступный город. Даже политики XIX века будут говорить: «Кто владеет Константинополем — тот владеет миром» (Наполеон). И сегодня его разрушенные или полуразрушенные стены производят колоссальное впечатление.
Однако, как определил Второй Вселенский Собор, епископ этого величайшего города является вторым в списке после Рима и не имеет никакого преимущества в смысле власти по отношению к епископам других городов.
В 3-м правиле Второго Вселенского собора в отношении Константинопольского епископа употреблено выражение — το πρωτάθλημα της τιμής («первенство чести»). Не употребляют отцы собора выражение «первенство власти», но только «первенство чести». Не употребляют отцы собора даже слово «первенство», а только лишь «преимущество чести». Что означает это «преимущество чести»? Это означает, что Константинопольский епископ может занимать первое место на общих собраниях. Но никакой власти над другими епископами иных митрополий у него нет.
Очень важным в рассматриваемом нами вопросе является 9-е правило Четвёртого Вселенского собора. В Церкви, как и в обществе, существует порядок производства суда. Клирики Церкви тоже впадают в разные грехи и даже преступления. И над клириками судопроизводство осуществляет епископ, которому клирики подчиняются. Если епископ впадает в прегрешения, то над ним суд совершает митрополит, которому этот епископ подчиняется. А если сам митрополит в чём-то погрешил, то над ним произносит суд глава Поместной Церкви – Патриарх. Это важные вопросы, которые постепенно вставали перед Церковью и, наконец, на Четвёртом Вселенском соборе были решены.
9-е правило этого собора дает нам образец того, как этот вопрос был решён: «Аще который клирик с клириком же имеет судное дело, да не оставляет своего Епископа, и да не прибегает к светским судилищам. Но сперва да производит свое дело у своего Епископа или, по изволению того же Епископа, избранные обеими сторонами да составят суд. А кто вопреки сему поступит: да подлежит наказаниям по правилам. Аще же клирик со своим, или со иным Епископом имеет судное дело: да судится в областном Соборе. Аще же на Митрополита области Епископ, или клирик имеет неудовольствие: да обращается, или к Экзарху великия области, или к престолу царствующего Константинополя, и пред ним да судится».
Упомянуты «экзархи великих областей», и в их числе Константинопольский. Если бы Константинопольскому епископу давались какие-то особые права, то отцы Собора не упоминали бы ничего про прочих экзархов областей. И 9-е и потом еще 17-е правило говорят, что не только Константинопольский епископ имеет право судить митрополитов, но и другие руководители, предстоятели больших областных Церквей.
Конечно, это правило может быть не совсем чётко прописано. Нам — современным людям, не совсем понятно, кто такие эти экзархи и чем «экзарх великой области» отличается от рядового митрополита. А когда правила Соборов не совсем понятны для нас, то нужно смотреть соответствующие авторитетные толкования. Давайте обратимся к толкованию этого правила великими канонистами. Прочитаем, что сказано у Иоанна Зонары (XII в.), Вальсамона (XII в.), Никодима Святогорца (XVIII в.). Все они высказываются в одном духе.
Вот что пишет Иоанн Зонара: «Таким образом, мысль сего правила о разделении судилищ была бы такова: когда епископ имеет дело с соепископом или клирик с епископом, тогда судьёю их поставляется митрополит, которого правило называет и экзархом округа, а когда епископ имеет обвинение против своего митрополита, тогда правило поручает суд Константинопольскому Патриарху. Но не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский Патриарх поставляется судьёю, а только над подчинёнными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Финикии, или Египта против их воли; но митрополиты Сирии подлежат суду Антиохийского Патриарха, а палестинские – суду Патриарха Иерусалимского, а египетские должны судиться у Патриарха Александрийского, от которых они принимают и рукоположение, и которым именно и подчинены. Назывались экзархами и другие, например, епископ Кесарии Каппадокийской, Эфесский, Фессалоникийский и Коринфский, которым, говорят, поэтому и дано было преимущество носить в их церквах полиставрии». Совершенно ясное и недвусмысленное разъяснение, содержащее указание на границы, в которых простирается судебная власть Константинопольского Патриарха.
Обратимся теперь к самому знаменитому 28-му правилу Четвёртого Вселенского собора : «Во всем последуя определениям Святых отцов, и признавая читанное ныне правило ста пятидесяти Боголюбезнейших Епископов, бывших в Соборе во дни благочестивые памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, тожде самое и мы определяем и поставляем о преимуществах святейшей Церкви тогожде Константинополя, нового Рима. Ибо престолу ветхого Рима Отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят Боголюбезнейшие Епископы, предоставили равные преимущества Святейшему престолу нового Рима, праведно рассудив да град, получивший честь быти градом Царя и Синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет второй по нем. Посему токмо Митрополиты областей, Понтийские, Асийские и Фракийские, и такожде Епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченного святейшего престола святейшей Константинопольской Церкви: сиречь, каждый Митрополит вышепомянутых областей, с Епископами области, должны поставляти епархиальных Епископов, как предписано Божественными правилами. А самые Митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быти, как речено, Константинопольским Архиепископом, по учинении согласного, по обычаю, избрания, и по представлении ему оного».
В этом правиле, во-первых, очень чётко определяется, почему Константинополь возвышается в смысле «первенства чести» над Иерусалимом, Александрией и Антиохией и поставляется на второе место после Рима. Никаких соображений мистического порядка, никакого «кумирослужения перед местностью», как говаривал А. С. Хомяков. Понятная, рациональная, практическая причина: Константинополь «есть город царя и Сената». Политическое значение Константинополя велико, потому и церковное его значение должно быть соответственным. Константинополь встаёт на второе место, Александрия перемещается на третье. Но при этом никакой особой власти это правило не даёт, только честь. Наоборот, в правиле сказано, что митрополиты только трёх областей судятся у Константинопольского патриарха – Понта, Асии и Фракии. В дела других областей и митрополий Константинополь не имеет права вмешиваться.
Есть важное следствие этого правила для Русской Православной Церкви: «и такожде Епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченного святейшего престола святейшей Константинопольской Церкви». Епископы иноплеменников – это мы, те, кто принадлежит к Русской Православной Церкви. По мере того, как политическое влияние Византии распространялось дальше на север, в Болгарию, на Русь, в орбиту церковного администрирования Константинополя вовлекались эти новые народы. Поэтому через 500 лет после принятия этого правила, когда князь Владимир крестил Русь, в соответствии с этим правилом Русская Церковь вошла в состав Константинопольского патриархата.
Но время шло. Русская митрополия несколько столетий находилась в составе Константинопольского патриархата, но в XV веке она обрела относительную самостоятельность, а в XVI веке — полную автокефалию. В 1589 году Константинопольский патриарх Иеремия II даровал Москве полную автокефалию. Эта автокефалия специальной грамотой была признана всеми восточными патриархами в 1593 г.
А теперь посмотрим — в случае возникновения спорных вопросов в Русской Поместной автокефальной Церкви, к кому обращались за разъяснением наши предки? Есть замечательный пример в истории. Через 100 лет после провозглашения автокефалии на Руси возник конфликт между русским патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем. На патриарха Никона возвели обвинение. Кто же должен был вершить суд над предстоятелем Русской Православной Церкви? Давайте посмотрим, как об этом мыслила Православная Церковь в XVII столетии.
Алексей Михайлович обвиняет патриарха Никона в недостойном поведении и пишет жалобу в Константинополь. В Константинополе собирается собор, который отвечает царю на эту жалобу. В наличии есть важнейший документ, который называется «Свиток о власти царской и патриаршей». В этом документе чёрным по белому изложено, что Константинопольский патриарх, как старший, принимает апелляцию на другого патриарха, но рассматривают эту жалобу совместно все патриархи. И вступает в силу решение Константинополя только после одобрения всеми патриархами. Кроме того, жалобы на патриарха Никона, хотя и отправлялись на имя Константинопольского патриарха, но адресуются всем предстоятелям главных Церквей. Как тут ни вспомнить 34-е апостольское правило: «Первый ничего да не творит без рассуждения всех». Это правило действует на уровне Митрополии, на уровне Поместной Церкви. Это правило действует и на уровне всей Вселенской Церкви. Константинопольский патриарх ничего не может делать единолично – ни автокефалию даровать, ни жалобы принимать. Эти решения принимаются собором предстоятелей автокефальных церквей! В этом суть. В этом выражен принцип нашей православной экклезиологии. Выступление против него означает подрыв основ веры во Святую Соборную Церковь,
По таким правилам жила Церковь в течение столетий вплоть до начала XX века. А в начале XX века в Константинополе стало создаваться совершенно другое богословие, абсолютно не соответствующее традиционному богословию Церкви. И это новейшее богословие возвысило Константинопольского патриарха над всеми другими патриархами так, что он в соответствии со всеми положениями этой богословской доктрины может принимать решения самостоятельно и вмешиваться в дела других Церквей.
Основоположником этой богословской доктрины был Константинопольский патриарх Мелетий II (Метаксакис). Он последовательно занимал несколько кафедр православного мира: был архиепископом Афинским и всея Эллады, патриархом Константинопольским и затем патриархом Александрийским и всея Африки. Это было судьбоносное время для Православия: после первой мировой войны рухнуло три империи – Российская, Австро-Венгерская и Османская. И вместе с прекращением существования Османской империи Константинопольский патриарх практически полностью потерял свою паству. В условиях огромной и сильной Османской державы Константинопольский патриарх был не столько религиозным лидером, сколько этнархом, т.е. главной всей христианской общины, предстательствующим за нее перед мусульманской Портой. У него была колоссальная власть, ему подчинялись христиане, которые проживали и на Балканах, и на территории нынешней Турции и Греции. Но после разрушения империи появились независимые государства и вместе с ними появились независимые Церкви. У Константинопольского патриарха по сути осталась горстка православных, проживающих в столице Турции. Патриарх Мелетий II встал перед угрозой полной потери паствы. Он энергично принялся за дело и создал совершенно новое богословие, которое позволило ему претендовать на окормление паствы, проживающей вне Турции.
В 1921 году Мелетий II был избран на вдовствующую Константинопольскую кафедру и одним из первых актов нового патриарха (от 1 марта 1922 года) было упразднение томоса предыдущего патриарха Иоакима III, и возвращение греческих приходов в Америке в юрисдикцию патриархии. Американские греки пытались поначалу с этим бороться, но в 1931 году эти греческие приходы были возвращены Константинопольскому патриарху.
А в 1922 году Мелетий II издал томос о праве Константинополя на непосредственный надзор и управление всеми без исключения православными приходами, находящимися вне пределов поместных Церквей в Европе, Америке и других местах. То есть, по мнению Константинополя, право на окормление православной диаспоры принадлежит исключительно Константинопольскому патриарху. Таким образом, когда русские покидали Россию вследствие безбожных гонений, переселялись в Европу или Америку, у Константинополя было полное право ими управлять. Цитирую патриарха Мелетия II: «Я не должен забывать, что являюсь лидером не только Османских греков-христиан, но и 150-ти миллионов православных христиан по всему миру». На интронизации Мелетия II Селевкийский митрополит Герман говорил о Константинопольском престоле как о первенствующем в отношении остальных Церквей: «Константинопольский патриарх есть Мать-Церковь, центр, в котором сходятся и от которого берут начало все поместные православные Церкви, составляющие единое тело».
Причина такой политики Константинополя ясна – нужна паства, которую он практически потерял. Но ведь любой поступок надо как-то оправдывать идеологически, богословски. Создается новое учение о Церкви. Мы отметим двух деятелей Константинопольского Патриархата, много сделавших в этом направлении. Оба до сих пор здравствуют. Один из них — митрополит Иоанн (Зизиулас), митрополит Пергамский, который был главой комиссии, готовившей так называемый Всеправославный Критский собор 2017 года. Но ещё более постарался в создании новой экклезиологии Элпидофор (Ламбриниадис), митрополит Прусский, который является автором знаменитой, много нашумевшей статьи «Первый без равных».
История появления этой статьи такова. В 2007 году в Равенне (Италия) состоялось заседание Международной смешанной комиссии по богословскому диалогу Римо-Католической и Православной Церкви. Плодом собрания стал документ, который называется «Экклезиологиеские и канонические последствия сакраментальной природы Церкви. Церковное единство, соборность и власть». В нём рассматриваются вопросы о единстве Церкви, о первенстве Римского епископа, так как оно понималось до разделения Церквей и таким, каким оно должно быть с точки зрения православного богословия. Проходило это заседание при участии митрополита Иоанна (Зизиулоса). Русская Православная Церковь в этом заседании участие не принимала, но через некоторое время откликнулась на Равеннский документ. В 2013 году вышел документ Священного Синода Русской Церкви о первенстве во Вселенской Церкви.
Ответом на документ Русской Церкви и была статья Элпидофора (Ламбриниадиса). В ней прослеживаются совершенно противоположные взгляды относительно того, каким должно быть единство Церкви и какой должна быть власть Константинопольского патриарха в масштабах всей Церкви.
Если Русская Церковь опирается на Священное Предание и говорит о первенстве чести Константинопольского патриарха, но ничего не говорит о первенстве власти, так, как этому учит Предание, то совершенно новое богословие создаёт Элпидофор (Ламбриниадис) и ему подобные. Сегодня мы видим, что патриарх Варфоломей это новое богословие сейчас разделяет и пытается активно провести в жизнь.
В чем суть этого нового богословия? Ни церковное Предание, ни соображения историко-канонического характера не дают оснований для утверждения первенства власти Константинополя по отношению к другим поместным Церквам. Где же найти основания для первенства власти? И Константинополь устами Ламбриниадиса отвечает очень странно – в тайне Святой Троицы. Какое отношение таинственная жизнь Святой Троицы, о которой св. Григорий Богослов говорил, что ее «изречь невозможно, а уразуметь ещё более невозможно», имеют к вопросу взаимоотношений Константинополя с другими Церквами ? По мысли Константинополя, самое прямое.
Вот цитата из этой пресловутой статьи «Первый без равных»: «В случае архиепископа Константинополя мы обнаруживаем уникальное соединение всех трёх уровней первенства, конкретнее, на местном уровне (архиепископ Нового Рима – Константинополя), на региональном (Патриарх) и вселенском (Вселенский Патриарх). Это тройное первенство переходит в особые привилегии, такие как права на апелляцию и право предоставлять или отнимать автокефалию. Это привилегия, которой Вселенский Патриарх пользовался даже в случае некоторых современных Патриархатов.
Первенство архиепископа Константинополя не имеет ничего общего с диптихами, всего лишь выражающими иерархический порядок. Если мы будем говорить об источнике первенства, то таким источником является сама личность архиепископа Константинополя, который как епископ является первым «среди равных», но как архиепископ Константинополя и, соответственно, Вселенский Патриарх есть первый без равных (primus sine paribus)».
Это последнее выражение можно квалифицировать как абсолютно еретическое, которое разрушает всю традиционную экклезиологию. Такой подход неприемлем. На основании этого богословия и разворачивается та политика, которая осуществляется в последние годы, в том числе и в отношении Украинской Церкви.
Но всё-таки мы верим словам Спасителя, что «силы ада не одолеют Церкви», и мы верим, что Господь будет приводить и в дальнейшем всех своих верных чад ко спасению, несмотря на все те сложные обстоятельства, с которыми Церковь сталкивается во время своего земного странствования.
